Как не сойти с ума после смерти мужа, Как справиться со смертью любимого мужа – советы психолога
Комментарий Би-би-си 26 марта В первый год я была просто в ужасе. Привычка постоянного общения вынуждала снова и снова натыкаться на пустоту….
Идите в гости, в театр, участвуйте в марафонах, онлайн-мероприятиях, соревнованиях. Когда-то я так участвовала в турнире по настольному теннису, хоть и не умею играть Понемногу жизнь начнет наполняться событиями и встречами.
Конечно, нет такого чудесного способа, который, как эффективная таблетка, избавит вас от одиночества и боли.
Но что-то сделать можно попытаться… Не отмахиваться сразу - «ой, да ничего мне не поможет! Порядок в вашей жизни и вашей голове навести можете только вы сами. И только вы сами решаете, как вам действовать, как справляться с одиночеством и как вообще ЖИТЬ дальше.
Одиночество без любимого и родного мужа невыносимо. Подруг нет. Знакомые исчезли, наверное, не хотят тревожить. Сына не могу напрягать, достаточно, что звонит и в любой момент стукнем по вайберу. Муж со мной рядом, только не отвечает. Мы похоронили двух котиков. Уже не хочу такого. Хор, танцы, фитнес?
Не так мы жили, чтобы я пошла на это через дня, когда каждый миг в моих мыслях ОН. Не сплю, почти не ем. Работаю удаленно, работы немного. Помогает прозябать ответственность : желание привести в порядок фото и видео-архивы. Дети просили сын и невестка для внуков. Разложить все фото, грамоты и ордена наши и старших поколений, написать, что помню. Я осталась единственным носителем этой памяти.
А памяти моего Солнца делаю фотослайдшоу. Купила и осваиваю программу. Сделала 3 части. Из шести. Пока смотрю на фото, мы вместе. Никаких антидепрессантов и прочего не принимаю, к психологам не обращалась и не буду. Плачу, реву, рыдаю, ору Не выйдут они никогда, останется часть и будет корябать до последнего вздоха.
Это и есть любовь, значит было счастье. А это не каждому дано испытать. Мы с мужем были вместе 24 часа в сутки, как один организм: правая рука и левая рука, - и работали вместе, и с детьми вместе, и дом вели вместе.
Сейчас, наверное, это самое тяжёлое - одна. Я уже и офис сменила, и машину поменяла правда вынуждено , но везде он. Всё, что у меня есть дом, работа, дети , было достигнуто вместе с ним. Мы по кирпичику строили своё счастье. И вот, когда казалось ещё один рывок - и будет всё отлично, но он ушёл тяжело болел, я не хотела его отпускать и он старался цеплялся за жизнь, но устал бороться, а болезнь не отступила.
И стою одна, как в поле, впереди - туман, ничего не понятно, дети жмутся ко мне, как воробышки, назад пути нет и стоять нельзя - под ногами хляби да топи. В нашей семье было два добытчика, а остался только один".
Потеря супруга или супруги далее в тексте только в мужском роде - прим. В США, по данным Бюро переписи, ежегодно вдовеют тысяч человек. В Британии каждый день около женщин теряют мужей, сообщает Национальная комиссия по делам женщин.
Похожие статьи из раздела "Журнал". В абсолютных же показателях первые два места в мире занимают Китай и Индия: согласно докладу ООН, в этих странах проживают 43 млн и 42,4 млн вдов соответственно. Всех нас это так или иначе коснется, а значит, к этому событию надо обязательно подготовиться". Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
Вот несколько советов, которые собрал для вас сайт BBC Capital. Что вам понадобится: Тем, кто переживает утрату супруга, необходима стойкость и надежный круг поддержки, плюс организаторские способности. Вам также нужны средства на оплату похорон - в Британии это в среднем фунтов около долларов , а в США - от семи до 10 тысяч долларов.
Подробнее об этом в видео на английском языке:Дорогое горе. Сколько времени уйдет на подготовку: Перед тем, как случится неизбежное, стоит убедиться в том, что ваши дела приведены в порядок. У обоих партнеров должны быть подготовлены или обновлены документы, касающиеся собственности: завещания, доверенности, списки банковских счетов и учетных записей с паролями к ним.
Специалисты обычно советуют заранее выделить и отложить деньги на погребальные расходы, если это возможно, но многие не рекомендуют связываться со схемами предоплаты за похороны. Чтобы вы не отлынивали от планирования, Торнтон рекомендует временами проводить "учебную тревогу". Что тогда? Знаете ли вы, где все ваши счета?
Это важное умственное упражнение", - подчеркивает он. После смерти супруга на разбирательство с правами собственности может уйти от шести месяцев до года, если случай несложный. В более запутанных случаях это может занять до двух лет. Сроки затягиваются, если у вас были необычные семейные обстоятельства, много активов или совместный бизнес. Поставьте всех в известность. О смерти мужа или жены должны быть уведомлены все финансовые учреждения, с которыми ваша семья имела дело, в том числе банки, инвестиционные компании, страховые компании, органы регистрации автотранспорта, эмитенты кредитных карт, поставщики коммунальных услуг, пенсионные фонды, соответствующие государственные органы и так далее.
В Британии, как советует благотворительная организация Age UK, можно послать уведомление в так называемый Реестр утрат, после чего на имя покойного перестанет приходить почта. В Австралии необходимо заполнить специальнуюформу уведомления о смерти, чтобы поставить в известность управление социального обслуживания. Если у вашей половинки были учетные записи в социальных сетях или еще какие-то интернет-ресурсы, то возможно, стоит скачать из них информацию или фото, которые вы хотели бы сохранить, и удалить или деактивировать все остальное.
У каждого сервиса есть для этого своя процедура Вот, к примеру, что об этомпишет Facebook. Сделайте несколько копий свидетельства о смерти. Они вам понадобятся для того, чтобы закрыть супружеские счета.
Копия свидетельства о смерти может пригодиться и при поездках с детьми за границу. Какая-то часть меня была готова… Нет, не готова, но я думала, позволяла себе думать, что он может умереть. Это очень запретная тема, потому что в этом есть какой-то абсурд. Да, понятно, что когда человек лежит в больнице в тяжелом состоянии, в это вовлечено довольно много людей — родственники, близкие друзья, дети.
Тебе звонят, спрашивают каждый день, как в канцелярии — а что? И ты сообщаешь людям новости из той серии, что вот сегодня у него отказала почка. А тебе отвечают: «Ну вот знаешь, вот есть летний брат подруги моей подруги, у него отказал мозг, почка, глаза, он лежал под ИВЛ три месяца, но сейчас встал и с ним все в порядке».
И сказать в ответ, что у меня есть ощущение, что он умрет — значит подвергнуть себя такому критическому недоумению. Я только с одной подругой могла обсуждать то, что реально происходило. Она была в состоянии говорить со мной без осуждения. Понимаете, когда твой муж лежит в больнице, и ты говоришь: «Мне кажется, он умрет», все воспринимают это так, словно ты этого хочешь, словно ты озвучиваешь свое желание.
Не знаю, можно ли было использовать это безвременье, когда он был в реанимации, как-то иначе. Но, наверное, это время было самым тяжелым. Как ни чудовищно звучит, когда мне все-таки позвонили и сказали, что Петр умер, я испытала некоторое облегчение. После трех недель в подвешенном состоянии в моей жизни появилась крупица ясности.
Я тоже болела ковидом, но существенно легче, без проблем с легкими. Это было нелегко, я лечилась, принимала кучу препаратов. И пока я была больна, мне было легче.
Я не думала о нем, потому что думала о себе, я консультировалась с врачами, занималась своим здоровьем. А когда выздоровела, накатило…. После сообщения о смерти я, наверное, дней пять-семь была в таком сомнамбулическом состоянии, когда боль, которую ты ощущаешь, словно физическая, и совершенно теряется контакт с собственным телом.
Я перестала есть, перестала спать, все время рыдала. А доходя до полного изнеможения, могла три часа сидеть, привалившись к стенке. Я не знаю, как это описать. Мне было хорошо, мне было плохо. Такое ощущение полной пустоты, безразличия. Но при этом жизнь же не останавливается, каждый день наступает новый день. И есть задачи, которые ты должна решать. А где-то спустя недели две меня охватило чувство, в котором неловко признаваться — это всепоглощающая ярость. Конечно, я смотрела фильмы, в которых герои теряли любимых, родителей, детей, читала книги, и понимала, что, наверное, это тяжело.
Но нигде и никогда я не слышала о том, что в какой-то день вдруг появляется ненависть к умершему. Ты злишься, чувствуешь себя преданной. Понятно, что чаще это происходит в те моменты, когда у тебя нет сил справляться с вызовами жизни. А они случаются очень часто, поскольку делать что-то становится тяжело. Ты теряешь возможность на что-то влиять и оказываешься словно в вакууме. Ты не ешь, не спишь. И в этом состоянии можешь начать орать матом в ситуации, когда раньше бы просто не обратил внимание.
Вот ты идешь с собакой, и какая-то бабушка из тех, кто считает своим долгом указывать, что все все делают не так, говорит что-то типа: «Собака должна быть в наморднике». И можно пошутить в ответ, пожать плечами или молча пройти, как я делала всю свою жизнь. Но в этом состоянии я могла с такой яростью начать орать, что это меня саму страшно пугало. Мои подруги — чаще все-таки подруги, чем друзья мужского пола — постоянно спрашивали как я.
Была огромная поддержка. Со мной вот прямо возились, мне звонили каждый день, привозили еду, все что угодно, брали на себя многие бытовые вещи. И мне посоветовали обратиться к психиатру, чтобы он выписал таблетки.
Я ходила к психотерапевту и, если честно, мне это не очень помогло. Может быть, прошло очень мало времени, может быть, я не смогла сформулировать запрос. Наверное, просто посидеть, поплакать с чужим человеком, это хорошая опция, но у меня достаточно откровенные отношения с близкими людьми, нет такого, чтобы нужно было идти к психотерапевту, чтобы о чем-то рассказать, или просто это был не тот психотерапевт.
А психиатр… Это человек, который считает, что все в жизни можно поправить таблетками, и главное — снизить остроту переживаний. Но есть одна парадоксальная вещь… Вот ты понимаешь, что тебе очень больно. Если у тебя болит спина, ты прилагаешь огромные усилия, чтобы эта боль исчезла, и это нормально.
Идешь к врачу, читаешь в интернете, какие есть мази. Здесь же боль иного рода. Она тебя разрывает, но при этом она — единственное, что осталось у тебя от человека, которого ты любил.
И страх, что она закончится — и ты уже ничего не будешь чувствовать. Я очень хорошо помню этот страх. Вся наша современная культура заточена на избегание боли. А я напротив, хотела все прочувствовать, я должна была все прочувствовать. Это чем-то похоже на то, как некоторые женщины рожают с анестезией, а другие говорят, что хотят все прочувствовать, потому что это чудо рождения.
Одновременно на меня свалились собаки. Если раньше мы с мужем делили их и как-то подстраховывали друг друга в плане прогулок, то теперь я оказалась заложником собак. Невозможно было никуда уехать, невозможно вернуться домой чуть позже, потому что моя жизнь превратилась в обслуживание собак и гуляние с ними.
И была обида, такая постоянная жалость к себе — о Боже, ну и зима, темнота, снег, а я бедная по морозу иду с этими собаками, как же жизнь ко мне жестока! Постепенно это ушло. Я не могу сказать, что это было сознательное решение принять на себя ответственность за себя саму, за собак.
Конечно, сначала просто впрягаешься в ярмо. А потом эта рутина начинает спасать, как ни странно. Потому что появляются микроцели, маленькие шаги, без которых ничего невозможно. Единственное желание, которое у тебя есть — лечь в кровать, повернуться лицом к стенке и лежать. А нужно выйти с собаками, иначе им будет плохо, всем будет плохо.
Вот вышла с собаками — хорошо, молодец. А теперь собак надо покормить. Покормила — молодец. А еда закончилась. Надо идти в магазин. Надо купить собакам еду. Сходила в магазин — молодец, все просто гениально. Купила еду — а ее надо готовить. Надо варить кашу, варить мясо, чистить овощи. И все эти занятия не то что поддерживают… Но ты как-то успокаиваешься, обретаешь уверенность и даже, не побоюсь этого слова, гордость собой. Потому что я смогла.
Я все делала черепашьими шагами. Порезала мясо — побежала в ванную, порыдала. Вернулась, дорезала мясо, вот каша, вот морковь. Я все это смогла. Вот у меня стоит кастрюля с собачьей едой, они вечером после прогулки не останутся голодными. Я просто молодец. Наверное, это прозвучит странно, но это чувство гордости за то, что я приготовила собакам еду, что я с ними гуляю, хожу в магазин, было для меня ценнее, чем многие социальные достижения, которые были в жизни до этого. Я осторожно наполнялась двумя очень противоречащими друг другу состояниями, вернее, это моя психика выбрала такой причудливый способ.
С одной стороны, я потихоньку начинала верить в себя с помощью таких микродостижений, а с другой — моя злоба на мужа, который меня предал, бросил вот так, оставил, трансформировалась в такое детское чувство — вроде как ну и не надо.
Я реально думала в каких-то ситуациях — ну и хорошо, что он умер. Вот и хорошо. Вот сейчас же понятно, что и как, а зато я вот то, я се. И мне не надо.
Конечно, признаваться в этом очень стыдно и неловко, но понимаете, жизнь так устроена, что мы все кого-то потеряли. Когда начинаешь разговаривать с людьми об этом, хватаешься за что-то общее. Мне стало спокойнее, когда я поговорила с подругой, у которой умер новорожденный ребенок. Я до сих пор не знаю, что это — психика защищается или мы действительно в какой-то момент понимаем, что все, что ни делается, к лучшему?
Или мы начинаем себя в этом убеждать? Но смерть, как ни дико это прозвучит, дает не только минусы, не только ужас. Как ни странно, есть и плюсы. Она дает возможность честно, исчерпывающе откровенно смотреть на жизнь, на себя, свои отношения с людьми. Будто открывается совершенно уникальное измерение близости, взаимной поддержки, возможности говорить об очень тяжелых вещах совершенно не стесняясь — о тех вещах, которых прежде и не требовалось особо обсуждать.
Еще была тревога. Я чувствовала совершенно изматывающую тревогу. Боялась всего, даже не вполне осознавая, чего именно. Просто всего. Выйти из дома — одеться, надеть ботинки, куртку, шапку — все вызывало протест. Я оттягивала как могла. И шла, только когда уже не могла не идти, как в случае с собаками. Мне все время казалось, что произойдет что-то ужасное. Уровень моей паники можно описать одним примером.
