Пролив магеллана карта, Карта пролива Магелланов
Воздвигнутая Магелланом виселица ещё стояла, под ней были человеческие кости [98]. Андрес де Сан-Мартин провёл измерения лунных расстояний, но пришёл к выводу, что в имевшихся у него таблицах вкралась ошибка [Прим. До него лишь немногие плавания совершались в целях географических открытий, по большей части они предпринимались в военных целях и в целях обогащения. Магеллан отдарился двумя парадными комплектами турецкой одежды красного и жёлтого цвета и «красивой красной шляпой», после чего капитан-генерал и раджа побратались, смешав свою кровь.
По предположению Ф. Фернандеса-Арместо, Алвариш частично достиг своей цели, ибо пробудил у Магеллана подозрения о том, не откажется ли испанская сторона от условий контракта. Именно с лета года стремление португальца к единоначалию и вмешательству в самые маловажные вопросы сделалось навязчивым. Алвариш пытался общаться и с Руем Фалейру, однако к тому времени окружающие считали того умалишённым, что делало его крайне упрямым.
Гонсало Фернандес де Овьедо также утверждал о помешательстве Фалейру [33]. В соответствии с королевскими капитуляциями, в составе армады было пять кораблей, относительно которых в севильских архивах сохранились некоторые сведения. Флагман « Тринидад » имел вместимость тонн, транспорт «Сан-Антонио», на который погрузили основной запас провианта — тонн, «Консепсьон» — 90 тонн, « Виктория » — 85 тонн, и судно разведки «Сантьяго» — 75 тонн.
Относительно значения тонны XVI века ведутся дискуссии; чаще всего упоминается, что эта мера равнозначна андалусской тонеладе, примерно соответствующей регистровой тонне [Прим. Относительно типа корабля также ведутся дискуссии, так как в документах «Сантьяго» именовался каравеллой , а прочие суда армады — « нао ».
Современных Магеллану изображений кораблей его экспедиции не существует, чаще всего их именуют каракками. Агент португальского короля Себастьян Алвариш летом года с большой иронией докладывал, что на кораблях Магеллана было бы рискованно отправиться даже к Канарским островам , ибо « шпангоуты у них мягкие, как сливочное масло» [36] [37].
Главным финансистом экспедиции был Кристобаль де Аро, купец из Лиссабона [38] , предположительно еврейского происхождения. Несмотря на обещания короля, казна была пуста, поэтому финансированием армады занимались частные лица.
Как лиссабонский агент Фуггеров, де Аро имел отношение к ссудам для организации португальских океанских экспедиций, в том числе Бартоломеу Диаша. Магеллан получал разовый гонорар 50 мараведи и по жалованья каждый месяц, эта часть выплачивалась его жене Беатрис, урождённой Барбоза.
Полностью все компенсации де Аро получил лишь в году — за три года до собственной кончины [40]. Ещё 10 марта король распорядился епископу Фонсеке приискать надёжного кредитора под доставленные с Молукк товары. Магеллан рассчитывал примерно на миллион мараведи коммерческого груза, тогда как де Аро настаивал на полутора миллионах.
Его официальными партнёрами были Алонсо Гутьеррес, член королевского и городского совета Севильи мараведи , и Хуан де Картахена, назначенный на армаду финансовым контролёром.
Доля его была крайне незначительна: 50 мараведи. Незадолго до отплытия экспедиции де Аро и Фонсека избавились от Аранды, заявив, что он не может участвовать в экспедиции финансами из-за конфликта интересов с Каса-де-Контратасьон [41]. Основную долю коммерческого груза общей стоимостью 1 мараведи, составляли ртуть , киноварь , квасцы и шафрановая краска — относительно дешёвые и доступные в Испании товары.
Ртуть была совершенно необходима для извлечения серебра и золота из руды методом амальгамирования , а красный и жёлтый пигменты были востребованными в Индии для окрашивания пряжи и местных хлопковых и шёлковых тканей, также гарантируя высокую прибыль [42]. Для обмена с «дикарями» было взято несколько тысяч медных и латунных браслетов, самых дешёвых немецких ножей, 20 колокольчиков трёх размеров, средних зеркал и маленьких, фунтов стеклянных бусин разных цветов, и тому подобное [43].
Оба были родственниками и креатурами епископа Фонсеки, имели собственные инструкции от короля, и, более того, генерал-капитан обязывался предоставить Хуану де Картахене корабль под командование. В последний день апреля был назначен бухгалтер Антонио де Кока, подотчётный казначею, а не капитан-генералу. Его жалованье было равно капитанскому — 50 мараведи в год.
Также в штат офицеров был включён Гонсало Гомес де Эспиноса , который вообще не имел отношения к флоту, но он хорошо знал Магеллана и даже некоторое время служил вместе с ним. Морально всё компенсировалось возведением Фалейру и Магеллана в рыцарское достоинство ордена Сантьяго де Компостела от 19 апреля с выплатой мараведи, которых, впрочем, Магеллан к моменту отплытия так и не получил.
Тогда он завещал эту сумму для выплаты милостыни обители Богородицы Победоносной в Триане [44]. Если считать все дополнительные расходы, не предусмотренные бюджетом, но упомянутые в документах по небрежению на берегу осталось товаров и снаряжения на мараведи , то сумма стоимости экспедиции 8,7 млн мараведи была несообразна, так как общий бюджет Испанского королевства не превышал миллионов мараведи [45] [40].
По расчётам Ф. Фернандеса-Арместо, проанализировавшего счета за провиант , запасов должно было хватить лишь на суток при половинном пайке; то есть обещание короны предоставить запасы на два года не было выполнено. Все запасы рассчитывались на человека, упомянутых в королевских капитуляциях. Основу рациона составляли сухари квинталов [Прим. Основу белкового питания составляли рыба бочек анчоусов и связок вяленой рыбы , кроме того, на борт каждого корабля взяли рыболовные снасти и наживки, в том числе 10 рыболовных крючков.
Мясо было праздничным блюдом: было взято всего 57 квинталов солонины , а также семь живых коров они давали молоко и три свиньи. Имелось 90 фанег нута, 50 фанег фасоли и две фанеги чечевицы. Самый большой из шести кухонных котлов вмещал 55 фунтов пищи. Также в перечне провианта упоминаются арроб уксуса если это севильская мера, запас очень невелик и 47 квинталов оливкового масла.
Основную статью расходов составили ,5 пип вина из Хереса , которого на «Викторию» было погружено 82 бочки, а на «Консепсьон» Уксус и вино служили, в первую очередь, для обеззараживания пресной воды, которая неизбежно затухала в бочках. Судовой рацион XVI века предусматривал более 1 литра вина на человека в сутки [48] [49]. В счетах экспедиции порядка 45 мараведи было отведено на мази, втирания, медикаменты и хирургические инструменты [Прим.
Для этих же целей предназначались 21 арроба и 9 фунтов сахара то есть фунта , арроб сыра, 54 арробы мёда, связок чеснока и связок лука, 18 квинталов изюма , 16 бочонков инжира каждый бочонок в «четверть обычной бочки» , 12 фанег миндаля.
На борту «Тринидада» хранились три кувшина каперсов считавшихся отхаркивающим средством , 55 кувшинов варенья из айвы. Всё это были надёжные противоцинготные средства и источник энергии для ослабленного организма. При длительных переходах через океан офицеры почти не страдали от цинги, ибо указанные припасы предназначались, в первую очередь, для потребления представителями знати [48] [49].
Карты и навигационные приборы обошлись в сумму 68 мараведи.
Карты на пергаменте чертил Нуньо Гарсия де Торено, ранее находившийся на португальской службе. Руй Фалейру заказал семь карт одна была сделана специально для короля , Магеллан — ещё одиннадцать. Кроме того, Фалейру купил ещё шесть карт от имени экспедиции у других мастеров.
Карта мира, заказанная Магелланом для короля, обошлась в мараведи, не считая для кожаного тубуса и позолоченного компаса в мараведи стоимостью. Карты и навигационные приборы преимущественно готовили португальцы-эмигранты, некоторые из которых были в Малакке и пользовались достижениями яванских картографов.
Имелось семь астролябий одну из которых изготовил Фалейру , двадцать один квадрант , восемнадцать песочных часов , тридцать шесть компасов, некоторые также работы Фалейру. Для ведения штурманских журналов и финансовой отчётности было взято 15 бухгалтерских книг [51] [52]. На случай боестолкновений было взято 58 пушек, три бомбарды и семь фальконетов , полных комплектов лат и шлемов.
Кольчуга и два полных комплекта лат для Магеллана были оплачены отдельно. Было взято щитов, 50 аркебуз и 60 арбалетов дюжин стрел к ним , дротики, копья и пики, и так далее [53].
В число прочего снаряжения вошли 89 фонарей, 50 арроб свечей, походный алтарь для служения мессы , девять с половиной фунтов изукрашенных свечей для освящения кораблей, посуда, скатерти, две хлебопекарные печи, и прочее. В списке снаряжения значились 80 флагов, и королевский штандарт , на который ушло восемь ярдов тафты. Некоему Вильегасу полагался гонорар за разрисовку парусов [54] [55].
Численность команды «Молуккской армады» не может быть определена с точностью. Все расчёты велись, исходя из назначенного королём числа человек. По сведениям Антонио Пигафетты , в мае года на армаде было человек, а в списке, опубликованном в году, значилось человек [Прим. Из них на флагманском «Тринидаде» шли 62 человека, на «Сан-Антонио» — 57, на «Виктории» — 45, на «Консепсьоне» — 44, и 31 человек на борту «Сантьяго» [58]. Ограничение численности диктовалось как небольшими размерами судов, так и огромными расходами казны: в случае, если бы все эти люди вернулись в Испанию, сверх бюджета добавились бы 3 миллиона мараведи жалованья за дополнительный год плавания, премии, и прочее.
Сумма, полученная Магелланом и его наследниками, составила мараведи, не вышедший в море Руй Фалейру получал жалованье в 35 мараведи в год, увеличенное до пятидесяти тысяч с августа года. Капитаны кораблей получали авансы. Хуан де Картахена «Сан-Антонио» 30 июня года получил аванс в 10 мараведи. Чиновник Антонио де Кока получил авансом годичное жалованье в 50 мараведи; Гаспар де Кесада «Консепсьон» — половину годичного жалованья 24 Гомес де Эспиноса, напротив, дождался выплаты всех задолженностей лишь к году, а в году удостоился пенсии в дукатов.
Штурманы всех пяти кораблей 31 июля года получили компенсацию в мараведи за необходимые приборы и карты, заказанные за собственный счёт, а далее им перечислили годовое жалованье в 30 тысяч мараведи у одного только двадцать тысяч.
Из этого следует, что штурманы получали щедрое жалованье, так как обычное тогда в Севилье вознаграждение штурмана на океанских трассах составляло десять тысяч мараведи. На выплатах семьям Каса-де-Контратасьон экономила, что подтверждается большим числом прошений.
Иногда они удовлетворялись: вдове погибшего штурмана «Тринидада» Андреса де Сан-Мартина в году был выплачен годовой оклад мужа, а в году опекун его дочери получил для неё ещё двенадцать тысяч мараведи [59]. Магеллан лично командовал «Тринидадом». Тремя другими кораблями командовали представители испанской знати, с которыми у Магеллана сразу начались конфликты. Испанцам не нравилось, что экспедицией командует португалец, кроме того, Магеллан скрывал предполагаемый маршрут плавания, и это вызывало недовольство.
Противостояние наметилось задолго до отплытия: явно сформировались две партии — креатур Фонсеки и самого Магеллана; отчасти они выстраивались на национальной почве — испанцы против португальцев.
Капитану Мендосе даже было передано специальное требование короля прекратить препирательства и подчиниться Магеллану. Но уже на Канарских островах Магеллан получил сведения, что испанские капитаны договорились между собой убрать его с поста, если посчитают, что он им мешает [60] [61]. Капитан-генерала обвиняли и в том, что при наборе матросов он отдавал предпочтение португальцам, которых было около сорока человек по штату полагалось лишь 12 , но в действительности испанские моряки не спешили рисковать в длительной экспедиции.
Участвовали и родственники самого Магеллана: родственник его матери Алвару да Мешкита и его незаконный сын Кристобал Ребелью. Он списал на берег ещё трёх родственников, чем успокоил испанские власти. В экипаже было много иностранцев: один штурман был генуэзцем, и один — греком.
По подсчётам Пауля Ланге, при отплытии в команде было 37 португальцев, 26 итальянцев генуэзцев и венецианцев , 10 французов, три фламандца , два немца [Прим. Вербовщики-глашатаи публично зазывали кандидатов не только в Севилье, но и в Малаге ; особенно дефицитными были вакансии плотников, конопатчиков и палубных матросов. Жалованье плотника и конопатчика составляло 5 дукатов в месяц, матроса — мараведи в месяц [62] [63].
В последний момент — в мае года — в состав экспедиции вошёл секретарь папского посланника в Испании, уроженец Виченцы Антонио Пигафетта. Он был образованным, стремился к приключениям, и завоевал доверие Магеллана, когда квалифицированно подбирал навигационные приборы и калибровал их.
Его включили в команду сверх штата исп. В судовой роли он числился под именем Антонио Ломбардец. Магеллан рассчитывал, что он сделается историографом экспедиции, лояльным лично ему, что и оправдалось впоследствии [64] [65]. Магеллан потребовал выдать из архива Каса-де-Контратасьон его рукопись о методе определения долготы, и, по-видимому, она была ему предоставлена. Способ Фалейру, вероятно, был разновидностью метода лунных расстояний [en] , но рукопись высоко оценил только занявший место главного штурмана Андрес де Сан-Мартин [66].
В списках команды не учитывалась прислуга, включая раба Магеллана Энрике , который мог служить переводчиком. Три капитана-испанца Картахена, Кесада, Мендоса взяли с собой 18 слуг. Вербовка моряков продолжалась и на Канарских островах , аборигенов принимали и в Южной Америке, и на Филиппинах, и на Островах Пряностей.
Разные авторы представляют общее количество участников экспедиции числами от до человек [67] [34]. Экспедиция должна была руководствоваться королевской инструкцией. Согласно документу, капитан-генерал Магеллан получал право заключения политических или торговых договоров «с королями и князьями» новооткрытых земель. Контроль над условиями приобретения пряностей и иных товаров возглагался на де Картахену, де Мендосу и де Коку.
Магеллану воспрещалось рисковать собой, на переговорах он мог появляться лично только при гарантиях безопасности от туземцев или при взятии заложников. Если в новооткрытых землях уже действуют мусульманские торговцы, с ними надлежало договариваться на обычных условиях, но требовать лицензию, чтобы они не смели действовать без ведома испанской короны и выплаты соответствующих сборов. Религиозные преследования и обращение в рабство воспрещались.
Церковная десятина была зарезервирована для Собора Святого Иакова и аббатства Богородицы Победоносной [es] в Триане [68]. При пересечении южного побережья Америки и «Южного моря» надлежало фиксировать все явления, потенциально представляющие интерес, и отбирать образцы потенциально полезных товаров, растений и животных.
С туземцами и их женщинами, населяющими все пройденные страны, надлежало обращаться сердечно и дружелюбно, не провоцируя конфликтов. За все товары и услуги следовало платить справедливую цену, а медицинскую помощь оказывать бесплатно, в том числе воинам, пострадавшим в битвах с испанцами.
Предписывалось также изучать туземные языки. В дополнительной инструкции Хуану де Картахене говорилось, что на Молуккских островах должна быть основана постоянная испанская база. Каждый член экипажа должен был быть зарегистрирован в судовой роли, где прописывались имя, происхождение, место жительства, гражданский статус, а также имущество, проносимое на борт. Если оно включало золото и иные ценности, то помещалось в кладовую, запираемую тремя ключами, хранимыми разными офицерами.
Морякам воспрещались игры в карты и кости, и богохульство ; перед посадкой на борт были обязательны исповедь и причастие [69]. Отплытие армады сильно задержалось: выход в море состоялся через полгода после отчёта Магеллана, что сборы совершенно закончены, и через пять месяцев после срока отхода, предусмотренного королевским указом [70]. Оставшийся на берегу Магеллан 24 августа заверил своё завещание [64] [71] [11].
Там были догружены некоторые припасы, заранее доставленные доверенным купцом, а через три или четыре дня был совершён переход к Пунта-Роха на юге Тенерифе, где приняли запас смолы.
В океан вышли в ночь на 3 октября года. На следующий день армаду догнала пинасса с неким посланием Магеллану, отражённым в бухгалтерских записях экспедиции [72] [73] [Прим. После выхода в море Магеллан, вероятно, попытался захватить всю полноту власти, не делясь ею с Хуаном де Картахеной. Капитан-генерал был скрытен, отказывался сообщать прочим капитанам о маршруте. Вместо обычного юго-западного маршрута эскадра повернула на юго-юго-запад, что вызвало требование де Картахены объясниться: вместо прямого пути с пассатом к Южной Америке , Магеллан повёл флотилию близко к Африке , причём эти широты и долготы отличались штормовой погодой и частыми шквалами [75].
Была выстроена чёткая система службы команды: ночных вахт было три — начинавшаяся на закате, вторая — полуночная, третья — предрассветная. Личный состав был разделён на три дивизиона, первым из которых командовал капитан или боцман, сменявшие друг друга; вторым — штурман или боцманский помощник; третьим — боцман [76]. Капитан-генерал распорядился, чтобы каждое утро все суда сближались с «Тринидадом» на расстояние, делающее возможным голосовое общение, чтобы отчитаться и получать указания.
Была разработана и система сигналов, чтобы не потеряться во время шторма [Прим. Открытый конфликт вспыхнул не позднее 5 октября, когда представитель испанской короны Хуан де Картахена обратился к Магеллану «с яростью и недостатком уважения», получив не менее безапелляционный отпор. Штормовые зоны сменялись штилями, тянувшимися неделями.
Команда погрязала в скуке. Интеллектуал Пигафетта занялся рыбалкой с палубы «Тринидада». Чтобы достигнуть экватора , потребовалось почти два месяца — пересечение его состоялось 20 ноября. К тому времени из-за порчи припасов был сокращён дневной рацион команды: полтора фунта сухарей и два литра воды пополам с вином в сутки [78] [79] [80].
Во время штиля капитан-генерал Магеллан объявил общее совещание капитанов в своей каюте на «Тринидаде». Разговор оказался напряжённым: Кесада уже долгое время нарушал этикетные требования, именуя начальника просто «капитаном». Картахена в резкой форме выразил протест против затягивания плавания вдоль Африки, и, наконец, объявил, что освобождает себя от повиновения Магеллану.
В этот момент капитан-генерал дал сигнал, и в его каюту ворвались альгвасил «Тринидада» Гонсало Гомес де Эспиноса вместе с Дуарте Барбозой и Кристобалем Ребелло. Магеллан лично схватил Картахену за воротник, объявив его мятежником, и арестовав во имя короля; далее его привязали на шканцах , где обычно наказывали матросов. Кесада и Мендоса умоляли не подвергать бесчестью кастильского дворянина, уповая на свою лояльность.
Там запаслись свежей водой и дровами, а также индейками , тапирами , бататами и ананасами , выменянными у аборигенов [82]. Далее Магеллан хотел остановиться в бухте Гуанабара называемой тогда Санта-Люсия. Поскольку там ранее бывал штурман «Консепсьона» Жуан Лопиш Карвалью, его временно перевели на «Тринидад». По сообщению Пигафетты, прибытие армады совпало с концом сухого сезона, и «принёсшие дождь» путешественники были сердечно встречены индейцами. Он описывал многие их обычаи, не сомневаясь, что аборигены являются каннибалами [Прим.
На берегу были отслужены две мессы, но, в основном, команда предавалась удовольствиям. Индейцы охотно продавали дочерей за железные изделия [85]. Дуарте Барбоза настолько увлёкся одной из местных уроженок, что даже задумывал дезертировать и остаться в «стране Верзин»; Магеллан велел заковать его в кандалы и не пускать на берег вплоть до отплытия.
На фоне идиллии 20 декабря была проведена казнь содомита Антонио Саламона за «преступление против природы». Палачом выступил матрос, скрывший лицо капюшоном имя его нигде не фигурировало , который задушил бывшего боцмана на глазах у всего экипажа [86] [Прим. После празднования Рождества команда начала подготовку к отплытию, а Магеллан и главный штурман попытались определить географическое положение бухты Санта-Люсия по другим сведениям, эта работа проводилась 17 декабря.
Андрес де Сан-Мартин провёл измерения лунных расстояний, но пришёл к выводу, что в имевшихся у него таблицах вкралась ошибка [Прим. Это не умаляло действенности метода Руя Фалейру.
Накануне отплытия командиром «Сан-Антонио» был назначен племянник капитан-генерала Алвару ди Мишкита, что вызвало новую волну недовольства испанских офицеров, поскольку португалец был сверхштатным членом команды. Возник конфликт и с штурманом Карвалью, который нашёл на берегу свою давнюю подругу-индианку, от которой у него семь лет назад родился сын.
Жуан Лопиш крестил мальчика именем Жуанзиту. На просьбу забрать их с собой Магеллан категорически отказал, и далее провёл обыск на эскадре. Обнаруженных женщин отправили на берег, но сын остался с Карвалью. Благоприятные ветра позволили 31 декабря достигнуть бухты Паранагуа , однако Магеллан беспокоился, что не успеет до наступления южной зимы, и до 8 января года армада шла по ветру вдоль побережья.
Позднее выяснилось, что суда находились на широте Ла-Платы [89]. Глубины были невелики, и, чтобы не рисковать всей армадой, Магеллан отправил для разведки самый малый из судов — «Сантьяго», взойдя на его борт.
Поход капитан-генерала по эстуарию длился два дня. Магеллан осознал, что это устье большой реки, а не морской пролив, хотя капитан «Сантьяго» и уверял, что Индия совсем близка и достижима по реке такой величины. Был достигнут мыс Корриентес. Чтобы не пропустить пролива, суда армады вставали на ночь на якорь. После пересечения й южной параллели стало заметно холоднее. Во время шторма 13 февраля был повреждён киль «Виктории», однако окутавшие мачты флагмана огни святого Эльма были сочтены добрым предзнаменованием.
Тяжёлый путь через каменистые мели закончился 24 февраля в заливе Сан-Матиас , который также был принят за устье пролива, от обнаружения которого зависел исход всей экспедиции [90]. По мере окончания южного лета портилась погода: из имеющихся источников можно сделать вывод, что в марте года из-за облачности было невозможно определить свои координаты. Согласно позднейшим свидетельствам штурмана Элькано , офицеры-испанцы вновь попытались составить заговор.
Его главой был Картахена, который формально пребывал под арестом у Гаспара де Кесады, но при этом потребовал, чтобы Магеллан, наконец, «сообщил маршрут, которым намеревается идти, и не блуждал бы более». Более всего команду пугала перспектива голодной зимы в крайне негостеприимной местности. Фернандеса-Арместо, это могло быть прикрытием для сомнений, не попытается ли Магеллан пойти к Молуккам через Мыс Доброй Надежды.
Обострились и испано-португальские противоречия: по свидетельству Элькано, Магеллан и его родня откровенно третировали кастильцев [91]. Первоначально окаймлённая «скалами, похожими на башни» бухта была принята за вход в вожделенный пролив.
Залив хорошо укрывал от шквальных ветров, и получил имя Сан-Хулиан [92] [93]. Пигафетта утверждал, что главной причиной остановки стала необходимость кренговать суда, очистив их днища от ракушек и водной растительности. Последующие события излагались разными авторами по-разному, причём непосредственных свидетельств очевидцев не существует.
Ясно одно: Магеллан решил форсировать события сразу после прибытия в бухту, и полностью подавить любую возможность оппозиции [94]. Это же вынудило их к немедленному выступлению. Самые ранние свидетельства дальнейших событий содержатся в петиции Мешкиты от 9 апреля, то есть были зафиксированы спустя неделю. По свидетельству Мешкиты, в ночь на 2 апреля Гаспар де Кесада, капитан «Консепсьона», вместе с Хуаном де Картахена и тридцатью их сторонниками, захватили «Сан-Антонио», пленив самого Мешкиту и чиновника-писца Херонимо Герра, заковав их в кандалы и заперев в каюте под охраной.
О том же свидетельствовал капеллан «Тринидада» Педро де Вальдеррама, который неведомо как оказался на борту «Сан-Антонио». Попытавшегося остановить мятежников штурмана Хуана де Элорриага Кесада ударил кинжалом четыре или шесть раз; от последствий ранений он не оправился, и в муках скончался 15 июля.
Команда после этого стала покорной и сдала оружие Антонио де Коке, а надзор за артиллерией поручили Элькано, которого перевели с «Консепсьона». К утру 2 апреля в руках фракционеров находилось три корабля — «Консепсьон», «Виктория» и «Сан-Антонио» [96]. Мятежники потребовали подчинения Магеллана королевским инструкциям и раздела власти с представителями испанской партии, отчасти, это отражалось и на титуловании, которое было принципиальным вопросом для дворян XVI века.
Магеллан предложил встретиться, но был отвергнут. Тогда на «Викторию» был отправлен Гонсало Гомес де Эспиноса с шестью матросами-гребцами. Пока Мендоса читал письмо капитан-генерала, Эспиноса ударил его в шею кинжалом, а затем добил. Далее с другой стороны подошла барка с Дуарте Барбозой и, по крайней мере, пятнадцатью моряками. Над «Викторией» был поднят стяг Магеллана, а команда не сопротивлялась [Прим. К 3 апреля Магеллан перевёл свои суда к выходу из залива, не позволяя «Консепсьону» и «Сан-Антонио» уйти.
Мятежники использовали Мешкиту как заложника, привязав его на носу, откуда он взывал к капитан-генералу не открывать огня. Наконец, к ночи оба корабля были взяты на абордаж, а Кесада и де Кока арестованы.
На Пасху 7 апреля Кесада был обезглавлен, а тело его подвесили рядом с разрубленными останками Мендосы на берегу [Прим. Хуана де Картахену и священника Педро Санчеса де Рейну приговорили к высадке на близлежащем острове незадолго до ухода флотилии из Сан-Хулиана [99] , оставив им только нож и один сухарь судя по реестру смертей, составленному по показаниям выживших, это было 11 августа. Трибунал изобличил в поддержке мятежа ещё сорок человек, включая Хуана Себастьяна де Элькано, но казнить их не было никакой возможности — это были профессиональные моряки, два штурмана включая Андреса де Сан-Мартина и военные.
Позднейшие сообщения свидетельствовали, что помилованных приговорили к каторжным работам до окончания южной зимы и даже отправили на разведку по суше. Они прошли 40 лиг , но никакого пролива не обнаружили []. За время зимовки штурман Андрес де Сан-Мартин дважды пытался определить долготу. В самом конце апреля Магеллан направил «Сантьяго» под командой Жуана Серрана на юг для разведки существования пролива. Первому, кто его заметит, было обещано сто дукатов с выплатой после возвращения в Испанию [].
В 60 милях к югу 1 мая было найдено удобное устье реки шириной более мили, которая 3 мая была названа Санта-Крус в честь праздника обретения Святого Креста. Моряки добыли морского льва и нескольких тюленей. Однако 4 мая внезапный шквал сорвал все паруса и бросил корабль на прибрежные скалы. При кораблекрушении погиб только негр-раб капитана Серрана []. Воспоминания выживших противоречивы. По-видимому, около недели спасённые простояли на одном месте, а далее двинулись по суше к Сан-Хулиану, до которого было 70 испанских миль.
Собранные обломки корабля за четыре дня были доставлены к устью Санта-Крус, где был сооружён плот, но он мог вместить только двоих, а спасённых было 36 человек. Разведчики на плоту отсутствовали 11 дней, и вернулись чуть живыми, не найдя подходящей растительной пищи, и попав в метель. К тому времени Магеллан отправил спасательный отряд в 20 человек по суше, ибо бурное море исключало риск использования корабля. Эта эпопея длилась примерно тридцать пять дней, до 9 июня. Выживших моряков распределили по оставшимся четырём кораблям, а Жуана Серрана поставили капитаном «Консепсьона».
Таким образом, все четыре судна попали под команду сторонников Магеллана: «Сан-Антонио» командовал Мешкита, «Викторией» — Барбоза.
Поскольку съестные припасы стремительно иссякали, 24 августа Магеллан велел отплывать, и через два дня армада перебазировалась в Рио-Санта-Крус, изобиловавшую морской дичью. Далее вплоть до 18 октября команда охотилась, ловила рыбу и собирала вещи и древесину с погибшего «Сантьяго».
За это время от болезней умерли как минимум шесть моряков, в том числе плотник Хорхе Перес и немец-канонир Хорхе Алеман [] [] []. Во время зимовки моряки вступили в контакт с местными жителями. Пигафетта заявил, что это были настоящие гиганты , которым испанцы едва доставали до пояса []. Для защиты от холода они обматывали ноги шкурами гуанако , набитыми сеном, поэтому были названы патагонцами «большеногими» []. Сама страна по их имени была названа Патагония []. По приказу короля было необходимо привезти в Испанию представителей встретившихся экспедиции народов.
Поскольку матросы опасались схватки с высокими и сильными индейцами, они пошли на хитрость: давали им в руки множество подарков, а когда те уже не могли больше ничего удержать в руках, предлагали им в подарок ножные кандалы, назначения которых индейцы не понимали.
Так как руки были заняты, патагонцы соглашались, чтобы кандалы цепляли к их ногам, пользуясь этим, матросы их сковывали. Так удалось захватить двух индейцев, но это привело к кровавому столкновению с местными жителями; самые ожесточённые боестолкновения из-за женщин произошли 29 июля, жертвы были с обеих сторон.
После этого Магеллан использовал для контакта Пигафетту, который взялся за изучение языка патагонцев и составил небольшой словарик, общаясь с захваченными туземцами. Пытаясь узнать об их верованиях, Пигафетта выяснил, что «самого большого демона они называют именем Сетебоса». Затем это имя использовал Шекспир в « Буре »: так называли божество, которому поклонялась мать Калибана. Патагонцев пытались обратить в христианство, и крестили индейца, который впервые вступил с экспедиционерами в контакт, именем Иоанна; второй получил имя Павел.
Ни один из пленников не дожил до возвращения в Европу [] [] []. В дальнейший путь флотилия отправилась только 18 октября. Чтобы достигнуть устья очередной бухты как её назвал Магеллан , следовало пройти длинную песчаную косу и отмели при встречных штормовых ветрах.
Деморализованная команда считала, что и здесь будет тупиковый вариант []. После возвращения Пигафетта утверждал, что «капитан-генерал… знал, куда следует направиться, чтобы найти скрытый от глаз пролив, так как он видел его на карте в сокровищнице короля Португалии, нарисованной таким превосходным мужем, как Мартин Бехайм » [] [Прим.
Показания других участников команды свидетельствовали о сильнейших перепадах настроения Магеллана. На разведку были направлены «Сан-Антонио» и «Консепсьон», после чего началась не утихавшая два дня буря.
Суда разведки спаслись только в открывшемся узком проходе, за которым следовала широкая бухта, вода в которой всё время оставалась солёной, а лот не доставал дна. Вероятно, это и был искомый пролив. В День всех святых 1 ноября было официально объявлено об открытии пролива к западному океану.
Суммарно на его прохождение, со всеми происшествиями и разведывательными походами, было потрачено 36 дней [] []. Большой остров к югу от пролива, который постоянно был в поле зрения, Магеллан назвал Огненной Землёй , так как полагал, что дымы днём и огни среди растительности ночью — это следы пребывания аборигенов, которые могли бы напасть на армаду.
Лоренс Бигрин полагал, что, вероятнее всего, увиденное было лесными пожарами []. Магеллан объявил общее совещание командного состава, армада в этот момент встала у «реки Сардин», по имени рыб, которых Пигафетта принимал за сардин. Ранее вопрос о выборе дальнейшего маршрута уже вызывал острый конфликт с штурманом «Сан-Антонио» Эстебаном Гомешем : тот заявил, что основная цель экспедиции — проход к Островам Пряностей, обнаружен.
В соответствии с географическими представлениями той эпохи, после выхода из пролива предстояло пересекать «Большой залив» неопределённой протяжённости, для чего требовалось больше припасов и более совершенные корабли. Магеллан занял предельно жёсткую позицию, заявив, что «даже если нам придётся есть воловьи шкуры, которыми обмотаны реи, мы должны продвигаться вперёд по приказу Его Католического Величества».
Далее капитан-генерал под страхом смерти воспретил упоминать маршрут экспедиции в негативном ключе или вслух оценивать количество и качество запасов. Его основная аргументация сводилась к краткости южного лета, изношенности кораблей и ослабленном экипаже, который не справится даже с походом по запасному пути вокруг южной оконечности Африки. Однако Магеллан по тем или иным, в том числе религиозным, причинам принял решение, и не собирался поворачивать с полпути [] [].
Описания дальнейших событий крайне сжатые и противоречат друг другу в деталях. Поскольку пролив представлял собой некоторое подобие лабиринта, юго-восточное направление должны были исследовать команды «Сан-Антонио» и «Консепсьона». Определить, откуда именно два корабля отправились на разведку, практически невозможно. Предположительно, основная часть отряда разместилась в бухте у острова Доусон. Генуэзский штурман де Мафра и цирюльник Бустаманте, прибывшие на «Тринидад» в шлюпке, предупредили Магеллана, что Гомеш затеял измену, но капитан-генерал не придал этому значения.
После исчезновения «Сан-Антонио», как сообщал Пигафетта, «Виктория» прошла в обратном направлении до устья пролива, оставив на приметном холме сообщение, закопанное в глиняном горшке. После этого штурман Сан-Мартин прямо заявил Магеллану, что команда дезертировала, но судьба «Сан-Антонио» для самого Магеллана осталась неизвестной. Основным источником по событиям на борту «Сан-Антонио» являются допросные протоколы мая года, из которых сохранился 21 на примерно 70 допрошенных. Согласно экстракту, подготовленного для епископа Фонсека, «Сан-Антонио» и «Консепсьон» потеряли друг друга из вида во время шторма.
После четырёх или пяти дней поисков команда во главе с штурманом Гомешем приняла решение идти на восток и возвращаться в Испанию [Прим. В ходе начавшегося мятежа капитан Мишкита был ранен и потерял власть. Это событие могло произойти 8 ноября года [].
Действия мятежников увенчались успехом: во главе команды «Сан-Антонио» формально встал королевский чиновник Херонимо Герра, который был родственником главного пайщика экспедиции де Аро. После возвращения в Севилью в мае года Алвару ди Мешкита был арестован, несмотря на протесты тестя Магеллана Барбозы.
Он был оправдан только после возвращения оставшихся участников экспедиции. Однако мятежники не понесли серьёзного наказания, и все зачинщики мятежа остались на королевской службе []. Когда именно три оставшихся корабля армады Магеллана вышли в Тихий океан , неясно: штурман-генуэзец Хинес де Мафра называл 26 ноября, анонимный автор «Путешествий» Рамузио — е. Согласно Пигафетте, моряки «погрузились в просторы Тихого моря» 28 ноября года [] []. Пролив так и остался без общепризнанного названия: Пигафетта именовал его Патагонским [] , главный штурман Сан-Мартин — Проливом Всех Святых, в некоторых отчётах об экспедиции он именовался просто «Проливом» или Проливом «Виктории», в честь первого корабля, вошедшего в него.
Название «Магелланов пролив» на картах появилось впервые в году []. Максимилиан Трансильван со слов участников плавания назвал Тихий океан «более обширным, чем может вообразить человеческий разум» лат. Он же утверждал, что ни Магеллан, ни штурманы не могли ожидать, что армада сможет двигаться так быстро: в некоторые дни корабли проделывали в сутки до семидесяти лиг то есть примерно морских миль []. Земля исчезла из вида после 17 декабря [] [].
Дувшие неделями в одном направлении ветра позволяли морякам не прикасаться к парусам и румпелям , из-за чего океан единогласно был наречён Тихим. Однако Ф. Фернандес-Арместо сравнивал корабли армады с « Летучим голландцем » []. Ситуацию на борту следующим образом описывал Пигафетта:. В продолжение трёх месяцев и двадцати дней мы были совершенно лишены свежей пищи. Мы питались сухарями, но то уже не были сухари, а сухарная пыль, смешанная с червями, которые сожрали самые лучшие сухари.
Она сильно воняла крысиной мочой. Мы пили жёлтую воду, которая гнила уже много дней.
Мы ели также воловью кожу, покрывающую грот-рей, чтобы ванты не перетирались; от действия солнца, дождей и ветра она сделалась неимоверно твёрдой. Мы замачивали её в морской воде в продолжение четырёх-пяти дней, после чего клали на несколько минут на горячие уголья и съедали её.
Мы часто питались древесными опилками. Крысы продавались по полдуката за штуку, но и за такую цену их невозможно было достать []. Эскадра, хотя и шла в благоприятное время года под воздействием пассатов , но миновала все обитаемые или обладающие дичью и растительностью острова.
Корабли Магеллана прошли восточнее островов Хуан-Фернандес , южнее Маркиз , но севернее Маршалловых островов. Высадиться тоже не удалось, но экспедиция наловила акул для пропитания.
Спекулятивные предположения, что Магеллан сознательно избегал суши, опровергаются записями Пигафетты и штурманским журналом Франсиско Альбо [Прим. В последнем зафиксированы попрёки Магеллана штурманам, что те вводили капитан-генерала в заблуждение; определить долготу не удалось даже старшему штурману. Команда сильно пострадала от цинги ажиотаж вокруг крыс, вероятно, объяснялся противоцинготными свойствами их крови и мяса. Первый умерший был похоронен в море ещё 29 декабря года.
Пигафетта, описывая симптомы болезни, указывал, что так и не заболел сам так же, как и Магеллан, и другие офицеры ; вероятно, это объяснялось тем, что им были доступны запасы сухофруктов и айвового варенья. По его подсчётам, за три месяца и двадцать дней океанского перехода на армаде умерли двадцать девять человек, в том числе взятые на борт бразильский индеец и патагонский «великан».
Последний перед смертью попросил крест и «целовал его много раз» [] [] [] []. Магеллан назвал их «Островами Латинских парусов» исп. Islas de Velas latinas — это были Гуам и Рота из группы Марианских островов. Острова были обитаемы, а название было дано по форме паруса встреченной туземной пироги. Переход через Тихий океан занял 98 дней на дистанцию около морских миль порядка 13 км [] [].
Местных жителей Пигафетта и штурман Альбо именовали «индейцами», а следующие поколения испанских мореплавателей назвали их « чаморро » []. Аборигены забрались на борт кораблей — особенно много их было на «Тринидаде», воруя с кораблей всё, что попадётся под руку. Боцман «Тринидада» ввязался в драку с одним из «индейцев», ударив его ножом в спину. После этого началось сражение: испанцы стреляли в каноэ из арбалета , а туземцы ранили нескольких матросов.
Наконец, Магеллан прекратил битву, и вскоре удалось наменять свежей рыбы и кокосов на стеклянные бусы. Когда начались парусные работы, аборигены украли маленькую шлюпку, пришвартованную к корме капитанского корабля. По свидетельству Пигафетты, это сильно разозлило Магеллана, который воспринял это как оскорбление, и утром 7 марта десант из сорока европейцев высадился на двух баркасах на берег и провёл карательную акцию.
Была сожжена деревня из сорока или пятидесяти домов, несколько каноэ; каратели убили не менее семи аборигенов. Пигафетта утверждал, что матросы хотели съесть убитых «индейцев», чтобы вылечить цингу.
Основным ударным оружием были арбалеты, аркебузы не использовали. Когда Магеллан обнаружил украденную шлюпку, он скомандовал отход []. Судя по этнографическим описаниям Пигафетты, в последующие дни отношения развивались мирно []. Поскольку у туземцев отсутствовала частная собственность, Магеллан назвал архипелаг Воровским исп. Islas de los Ladrones.
В тот же день от последствий цинги умер магистр Эндрю Бристольский — старший артиллерист «Тринидада», единственный англичанин на Молуккской армаде. На его место назначили норвежца Ганса из Бергена [] []. Не высаживаясь, корабли миновали остров Самар : опасаясь новых столкновений, команда искала необитаемый остров []. Высадка на острове Хомонхом была отпразднована пиром, для которого зарезали приобретённую на Гуаме большую свинью.
В понедельник, 18 марта года со стороны Сулуана пришла лодка с девятью местными жителями. Они вели себя мирно, а Магеллан запретил предпринимать любые действия без его приказа. Пятерых богато одетых пришельцев пригласили к трапезе, а четверо остальных присоединились к матросам-рыболовам. Им подарили взятые для этой цели красные колпаки, зеркала, гребни и колокольчики.
Капитану филиппинцы вручили кокосы с молоком , пальмовое вино , бананы и рыбу и обещали доставить рис. Свежую пищу капитан-генерал передал больным цингой []. Он успел ухватиться за свисавший с грот-мачты трос что могло свидетельствовать о серьёзном беспорядке на судне , его крики были услышаны, и итальянца вытащили []. На следующий день армаде повстречалась лодка, в которой было восемь воинов. Раб Магеллана Энрике обратился к ним на малайском языке , и был понят [].
На лодку передали красную шапку и другие вещи. Через несколько часов прибыла флотилия лодок с вождём острова, который владел малайским языком и переговаривался через Энрике. Вождь передал Магеллану слиток золота и корзину имбиря; капитан-генерал перенёс якорную стоянку к Лимасаве , куда отправили Энрике за новостями. Это была Страстная пятница года. Энрике был принят местным королём, который оценил мощь европейских кораблей и обещал снабдить их свежей пищей. При личном свидании раджа подарил Магеллану три фарфоровых кувшина, полных рисом, и две огромных рыбины дорадо.
Магеллан отдарился двумя парадными комплектами турецкой одежды красного и жёлтого цвета и «красивой красной шляпой», после чего капитан-генерал и раджа побратались, смешав свою кровь. Раджа поднялся на борт «Тринидада», ознакомился с компасом и морскими картами. Однако филиппинцев встревожила демонстрация аркебуз, пушек и доспехов []. Девятнадцать или двадцать дней, проведённых командой на Филиппинах, Антонио Пигафетта активно занимался этнографическими наблюдениями в том числе касающихся сексуальных обыкновений или жевания бетеля , и составил словарик.
Он отличался отличным слухом и чутьём к языкам; записанные слова относятся к висайскому и себуанскому языкам. У местных жителей нашлось золото, причём Пигафетта удивлялся, что филиппинцы не понимают ценности серебряных и золотых монет, и занимаются обменом, равно ценя немецкие ножи и стеклянные бусы. Одному из матросов предложили золотую диадему за шесть низок стеклянных бус. Магеллан воспретил меновую торговлю рядовым членам экипажа, объявив: «туземцы должны усвоить, что в самом начале мы ценили наш товар больше, чем их золото».
Действительно, филиппинцы соглашались покупать железные изделия по весу, обменивая фунт железа на фунт золота. Впрочем, удельная стоимость пряностей была намного выше, и они оставались главной целью похода []. Европейцы явно заинтересовались филиппинскими женщинами. Из-за трёхдневной отлучки на берегу Магеллан разжаловал командира «Виктории» Дуарте Барбозу, заменив его на Кристобаля Рабело []. По совету раджи Лимасавы, пошедшего на борту «Тринидада», в воскресенье 7 апреля года экспедиция вошла в порт Себу на одноимённом острове.
С европейцев попытались взять торговую пошлину, на что Магеллан заявил, что сил его людей хватит, чтобы разрушить все владения раджи Хумабона как звали правителя Себу , «с тою же лёгкостью, как смахнуть пот со лба платком». Принятый при дворе мусульманский купец, вероятно, приехавший из Сиама , предупредил Хумабона. В изложении Пигафетты, он заявил, что европейцы «завоевали Каликут , Малакку и всю большую Индию».
Раджа Лимасавы выступил посредником, обе стороны достигли соглашения, а затем Магеллан и Хумабон побратались. Вечером состоялся визит августейшего семейства на флагман, когда Магеллан восседал на кресле красного бархата, а гостей, включая купца-мусульманина, усадили на кожаные стулья, прочие чиновники и придворные разместились на циновках на палубе. Магеллан активно увязывал деловые преимущества с крещением филиппинцев, и в результате раджа Себу, желая сделать испанцев с их артиллерией союзниками, согласился на крещение и формальное подчинение испанской короне.
Ранее, 10 апреля с небольшой разницей во времени скончались матросы Мартин Баррета и Хуан де Арече, после чего Пигафетту и Энрике де Малака отправили к радже с просьбой выделить участок земли под христианское кладбище, чтобы освятить землю. Погребением руководил лично капитан-генерал, который отметил, что все особенности обрядов понятны филиппинцам и имеют параллели в их культуре [].
По мнению Ф. Фернандеса-Арместо, избранная Магелланом стратегия, напоминала политику, которую одновременно применял в Мексике Кортес , «делая ставку» на авторитетного аборигенного вождя, который приведёт к покорности всех остальных. Как и в случае с Куаутемоком , выбор был неудачным; вдобавок, карьера Магеллана в Индии и Малакке показывала на его склонность к риску. Себу был небольшим княжеством, не слишком авторитетным у соседей, и вряд ли подходящим для внезапного возвышения при поддержке извне.
По-видимому, Магеллан приступил к реализации собственных планов, прописанных в королевской капитуляции: он имел право объявить личным владением лишь острова, число которых превышало шесть. Штурман-генуэзец Хинес де Мафра во время следствия о смерти Магеллана в Испании высказал предположение, что атака на Мактан проистекала из условий контракта.
Внешние проявления власти раджи-христиане целовали патрону руку также, по-видимому, играли не последнюю роль в поведении Магеллана. Испанцы не представляли истинных масштабов филиппинских княжеств и их военной силы []. Один из вождей острова Мактан Лапу-Лапу Силапулапу воспротивился крещению и вассальной присяге себуанцам, ибо обладал большей территорией и войском. Магеллан к тому времени успешно покорил второстепенных вождей на Себу и привёл остров к подчинению, не брезгуя сожжением деревень, что было высоко оценено Пигафеттой.
Копья себуанцев были длиннее, испанцы высаживались по пояс в морской воде каракки и шлюпки не могли подойти вплотную к берегу , влажность не позволяла использовать аркебузы, а запас стрел для арбалетов был невелик. Вдобавок, капитан-генерал отказывался вводить в бой союзников-себуанцев, стремясь одержать победу единолично []. Историограф экспедиции, Антонио Пигафетта , описал смерть Магеллана так:. Туземцы продолжали преследование, и поднимая с земли по четыре-шесть раз одно и то же копьё, метали их в нас вновь и вновь.
Узнав капитана, на него накинулось такое множество людей, что дважды с его головы сбили каску, но всё же он продолжал стойко держаться, как и подобает славному рыцарю, вместе с другими, рядом с ним стоящими. Так мы бились больше часа, отказываясь отступать дальше.
Один индеец метнул бамбуковое копьё прямо в лицо капитана, но последний тут же убил его своим копьём, застрявшим в теле индейца. Затем, пытаясь вытащить меч, он обнажил его только до половины, так как был ранен в руку бамбуковым копьём. При виде этого на него накинулись все туземцы. Один из них ранил его в левую ногу большим тесаком, похожим на турецкий палаш, но ещё более широким.
Капитан упал лицом вниз, и тут же его закидали железными и бамбуковыми копьями и начали наносить удары тесаками до тех пор, пока не погубили наше зерцало, наш свет, нашу отраду и нашего истинного вождя []. По подсчётам Антонио Пигафетты, в битве при Мактане, кроме самого Магеллана, пали восемь европейцев и четыре крещёных себуанца. Штурман Хинес де Мафра утверждал, что Магеллан не должен был поддаваться «безумию безрассудства»: капитан-генерал умер, когда эскадра ещё не добралась до Островов Пряностей.
Писатель Лоренс Бергрин предположил, что отсутствие артиллерийской поддержки с кораблей эскадры и то, что десант Магеллана оказался в изоляции, косвенно может свидетельствовать о форме пассивного бунта, когда офицеры избавились от чрезмерно амбициозного и тиранического командира []. Изрубленные останки капитан-генерала достались радже Лапу-Лапу, который высокомерно отказал европейцам в просьбе выдать их для достойного погребения, рассматривая тело как свой трофей []. После гибели Магеллана образовался вакуум власти, на борт вернулись сошедшие на берег для торговли испанские чиновники, вернув товары в трюмы.
Первостепенной задачей было обеспечить команды провизией, что и определяло последующие блуждания команды среди архипелагов []. На совещании офицеров были избраны два командира армады: Хуан Серрано и Дуарте Барбоза , которые должны были довести предприятие до главной цели, не допустив новых потерь. Конфликты на этом не утихли: Элькано не считал Серрана компетентным командиром, а раб Магеллана Энрике де Малака требовал свободы на основании завещания хозяина.
Пигафетта утверждал, что именно Энрике настроил бывшего союзника Хумабона против испанцев, играя на его страхе перед местью мактанцев. Приглашение приняли около тридцати человек — по-видимому, четверть всех оставшихся в живых европейцев. Пигафетта остался на «Тринидаде», ещё не оправившись от раны, полученной при десанте на Мактан.
Вскоре с берега вернулись штурманы Жуан Лопиш ди Карвалью и Хинес де Мафра, сообщив, что случилась беда. Корабли дали по берегу артиллерийский залп и высадили десант. Оказалось, что воины Хумабона в конце угощения напали на европейцев, и убили двадцать семь человек; в плен были взяты священник Вальдеррама и капитан Серрано. Хумабон потребовал за их выкуп оружие, в том числе пушку. В этих условиях оставшиеся люди которых по подсчётам Пигафетты было не более человек бросили пленников и предателя Энрике.
К тому времени было известно, что мертвы капитан-генерал Барбоза и штурман Сан-Мартин [] [Прим. Сразу после выхода в море штурман «Консепсьона» Элькано предложил оставить корабль как наиболее изношенный: древоточцы сильно повредили подводную обшивку и конструкцию каракки.
Вдобавок, на армаде не хватало экипажа для управления тремя судами. Всё имущество и такелаж, которые можно было использовать, были распределены по трюмам «Тринидада» и «Виктории», и в ночь на 2 мая года «Консепсьон» был подожжён его экипажем, чтобы он не достался филиппинцам.
Далее было проведено общее собрание команды, на которой капитан-генералом был избран Карвалью, а Эспиноза — капитаном «Виктории». Пигафетта остался летописцем и переводчиком, ибо достаточно овладел малайским языком, чтобы вести простейшие переговоры и торговаться [].
Карвалью не мог позволить себе новых жертв, вдобавок, начинался сезон дождей. Не имея точных карт, остатки армады медленно двигались в западном направлении среди островов моря Сулу , один из которых был населён негритосами. На Минданао раджа Каланоа встретил европейцев миром, но не смог или не захотел снабжать их провиантом [].
Самым знаменитым капером можно назвать Френсиса Дрейка, хотя испанцы считали его пиратом. Маршрут плавания Уильяма Дампира, совершенного с по год. Томас Мюррей. Портрет Уильяма Дампира. Национальная портретная галерея, Лондон Wikimedia Commons. С года Дампир вёл дневники. Он побывал в командах нескольких каперов, промышлявших в обоих полушариях, участвовал в рейдах на испанские корабли в Мексиканском заливе, на тихоокеанском побережье Мексики, у берегов Перу.
В году судно, на котором он ходил, пересекло Тихий океан для атак на испанцев в Ост-Индии, останавливаясь на островах Гуам и Минданао. В составе команд каперов Дампир побывал в Маниле Филиппины , во Вьетнаме, Китае, на островах пряностей и в Новой Голландии это называние дали ещё не исследованной Австралии.
В январе года судно «Сигнет», на котором тогда служил Дампир, остановилось на три месяца для починки корпуса в заливе Кинг, что на северо-западном побережье Австралии. В это время он делал заметки о флоре, фауне и обнаруженных здесь местных жителях. Он стал первым европейцем, исследовавшим эту местность. Дампир вернулся в Англию в году через мыс Доброй Надежды без денег, имея в распоряжении только свои записи и татуированного раба по имени Джеоли с одного из островов Северного Сулавеси.
В книге было посвящение Чарльзу Монтегю -президенту Королевского научного общества. Эта книга вызвала большой интерес у публики и в Адмиралтействе, вследствие чего было решено организовать экспедицию для исследования берегов Новой Голландии, главой которой назначили Уильяма Дампира, принятого на службу в военный флот.
В собрании редких книг находится второе исправленное издание «Нового путешествия…». Его полное название, характерное для книг того времени, звучит следующим образом: «Новое путешествие вокруг света, описывающее, в частности, американский перешеек, несколько побережий и островов Вест-Индии, острова Кабо-Верде, пролив у Огненной Земли, побережье Южного моря в Чили, Перу и Мексике, остров Гуам, один из островов Разбойников, Минданао, а также другие Филиппинские и Ост-Индские острова около Камбоджи, Китая, Формозы, Лусонии, Целебеса и т.
Их почву, реки, гавани, растения, фрукты, животных и жителей. Их обычаи, религию, правительство, торговлю и т. Издание включает несколько карт. Ещё одно заслуживающее внимания издание , повествующее о путешествии Дампира, было издано на французском языке в Амстердаме в году. Оно содержит карты и рисунки с представителями местной фауны.
Именем Суварнадвипа «золотой остров» называли как Индонезийский архипелаг в целом, так и остров Суматра в частности.
Португальцев, а позднее и голландцев влекла идея о том, что Суварнадвипа может оказаться библейским царством Офир, местом нахождения легендарных Соломоновых копей. Голландская Ост-Индская компания желала расширить поле деятельности и основала свой опорный пункт в Паданге на западном побережье Суматры в году в попытке перетянуть на себя торговлю перцем и золотом из других районов.
Хотя целью компании было расширение торговой монополии, а не приобретение новых территорий, в она обрела контроль над заброшенной золотой шахтой недалеко от Паданга. Компания привлекла к разработке месторождения европейских специалистов и европейские методы. В штаб-квартире компании в Амстердаме решили, что это предприятие может принести прибыль, хотя результаты не соответствовали ожиданиям. Одним из европейцев, приехавшим на горные работы, был Иоганн Вильгельм Фогель, проработавший здесь несколько лет и оставивший заметки о своём пребывании и наблюдениях.
Иоганн Вильгельм Фогель — — немецкий горный инспектор и писатель. Обучался пробирному делу работе со сплавами в замке Фриденштейн в Готе, в том числе основам химического анализа. Работая на хорошей должности, Фогель не смог противостоять «желанию увидеть дальние страны и всемогущество Господа во всякого рода растениях, фруктах и животных, а также узнать об обычаях других людей». В году он отправился в Амстердам и посвятил службе Голландской Ост-Индской компании пять лет.
Прибыв на Суматру через Батавию ныне Джакарта в , он возглавил лабораторию при шахте в Силлиде. Руководство шахты было некомпетентным, а также склонным к пьянству.
Кроме того, болезни, часто сопровождавшие путешественников в тропиках, делали жизнь европейцев в непривычных условиях сложной, задерживая работы. Они не обошли и Фогеля. Он страдал от дизентерии и лихорадки, а выздоровев, решил вернуться в Европу при первой возможности, но был вынужден остаться вместе с новым управляющим шахтой, который вскоре скончался от болезней, назначив Фогеля преемником. Управлять шахтой было больше некому, поэтому Фогель оставался на этой должности до сентября года.
Длительное присутствие на острове дало Фогелю возможность пристально понаблюдать за жизнью на Суматре. Он был разочарован, что не удалось посетить экзотические места, «Цейлон, Коромандель [восточное побережье Индии] , Персию, Сиам и Японию». Тем не менее, он изучал местность вокруг Силлиды, часто уходя в глушь, иногда с опасностью для жизни. Как многие путешественники, он уделял много внимания дикой природе. В одной из вылазок он встретил стадо слонов что было гораздо опаснее встречи с одиноким слоном.
Тигры, присутствие которых можно было определить по запаху, — еще одна особенность этой местности, - иногда нападали на одиноких путешественников. Носороги, крокодилы, орангутаны и другие крупные животные часто привлекали внимание, а Фогель не жалел времени для описания мелкой и ядовитой фауны: москитов, пиявок, муравьев, безобидных, но ловких «белых ящериц», многоножек, гекконов, змей и скорпионов.
Хотя его контакты с местными жителями не были обширными, Фогель даёт больше информации о сельской жизни, чем многие другие путешественники, которые часто оставались в пределах Бантена, Батавии и островов пряностей. Так, он тщательно описывает выращивание риса на заливных полях и его преимущества в тропическом климате, его хранение, очистку и приготовление.
Ещё одна сельскохозяйственная культура, конечно же, привлекшая его внимание, — это перец. Участие в разведывательной экспедиция в Баянг позволило ему ближе познакомится с местной жизнью. Здешние правители не доставили вовремя команде Фогеля провизию, чем он был очень раздражен.
Он отправился на местный базар и с удивлением обнаружил изобилие продуктов, а также около двух тысяч продавцов и покупателей. Также Фогель изумился тому, что на базаре торгуют только мужчины, а женщины работают дома и присматривают за полями, что представляло собой прямую противоположность порядкам, которые были известны ему.
Окончание торгового дня ознаменовалось петушиными боями и азартными играми. Фогель получил разрешение на возвращение в Европу в году.
Он приехал в Германию со своими дневниками и снова поступил на службу к герцогу Готы. К августу он подготовил рукопись о путешествиях, которую посвятил герцогу. За исключением нескольких зарисовок, рукопись не содержала иллюстраций. Это был скорее дневник, содержащий даты и условия поездки на Суматру и обратно.
Опубликованная в году, работа мало говорит о рабочем опыте Фогеля на Суматре. Возможно, он сам считал эту информацию конфиденциальной. После возвращения в Готу он сделал добавление с описанием важных мест Ост-Индии, а также раздел о местных монетах, мерах и весах.
Один из титульных листов издания Фогеля Друзья вдохновили Фогеля писать больше, и во втором издании, вышедшем в году, говорится больше о его работе на шахте. В собрании редких книг представлен экземпляр этого издания. Издание года поделено на три части. В первой говорится о путешествии в Батавию, эта часть не слишком отличается от того, что рассказывали другие путешественники. Вторая часть повествует о суматранском опыте Фогеля: о животных, сельскохозяйственных культурах, базарах, местных жителях, боях, мятежниках и трудностях в борьбе с английскими соперниками.
Третья часть рассказывает о пути с Суматры в Батавию и оттуда в Европу. Примечательное путешествие, начавшееся в августе года, совершил нидерландский мореплаватель Якоб Роггевен — Побережье Австралии и Новой Зеландии к тому времени были открыты европейскими путешественниками фрагментарно и считались частями этого загадочного материка.
Голландская Вест-Индская компания, соперничавшая с Голландской Ост-Индской компанией, поручила Якобу найти Южную землю и западный путь к островам пряностей. Пройдя через Канарские острова и острова Зелёного мыса, он обогнул Южную Америку через пролив Ле-Мер, проследовал на юг, пройдя ю параллель, высадился на побережье Чили и посетил острова Хуан Фернандес.
В Пасхальное воскресенье года его экспедиция открыла остров Пасхи Рапа Нуи , а также несколько островов архипелага Туамоту, островов Сообщества и Самоа. Один из трёх кораблей потерпел крушение у атолла Макатеа. После совещания с капитаном потерянного судна было решено следовать не на юго-запад, где располагались уже нанесённые на карты берега Новой Зеландии, а на запад, к Моллукским островам и Батавии, находившимся в сфере влияния Голландской Ост-Индской компании, так как команда, сократившаяся почти наполовину, была измучена.
Экспедиция проследовала берегом Папуа — Новой Гвинеи и мимо островов Молуккского архипелага к Батавии, где Роггевен был арестован за нарушение монополии, его суда и весь груз изъяли. Позже по решению суда его отпустили, компенсировали стоимость изъятого имущества и выплатили жалованье команде и родственникам погибших. Первое издание с описанием путешествия Роггевена вышло в году. В собрании редких книг находится экземпляр третьего издания «Двухлетнего путешествия вокруг света для открытия Неизвестной Южной Земли…» Tweejaarige reyze rondom de wereld , выпущенного в году.
Томас Хадсон. Портрет Джорджа Ансона, 1-го барона Ансона. Адмирал британского флота Джордж Ансон — был знаменитостью. В начале карьеры, во время войны за испанское наследство, он служил младшим офицером, а позже совершил кругосветное плавание, стал членом британского парламента и очень популярной политической фигурой.
Ансон стал первым лордом Адмиралтейства во время Семилетней войны. Из американских владений испанской Короны следовали многочисленные суда с золотом и серебром. Кругосветное путешествие Ансон совершил, отправившись в Тихий океан с миссией по захвату испанских кораблей и городов. На Филиппинах ему удалось перехватить торговый галеон, получив добычу в 30 с лишним тонн серебра. Экспедиция вернулась в Великобританию в году через Китай и таким образом завершила кругосветное плавание.
В этом путешествии выжило лишь человек из первоначального состава экспедиции в человека. Отчет об этом путешествии был впервые опубликован в году и имел большой коммерческий успех. Его автором был Ричард Уолтер — , назначенный в году капелланом корабля Его Величества «Центурион», который тогда готовился к знаменитому кругосветному путешествию под командованием адмирала Ансона. Сам Уолтер был человеком, мало приспособленным к морским приключениям, «хилым, слабым, бледным и невысокого роста», но, тем не менее, вплоть до прибытия «Центуриона» в Макао в ноябре года он стоически переносил все трудности и работал на корабле наравне с другими офицерами и матросами.
В году он получил степень магистра, а в марте года был назначен капелланом Портсмутской верфи. Этот пост он занимал на протяжении 40 лет, до самой своей смерти. В году Ричард Уолтер опубликовал свой главный труд «Кругосветное путешествие в — 1 — 2 — 3 — 4 годах Джорджа Ансона, эсквайра, ныне лорда… Составлено из его бумаг и материалов Ричардом Уолтером, капелланом корабля Его Величества "Центурион" в той экспедиции».
Книга пользовалась большой популярностью, и следующий тираж был выпущен в том же году. Впоследствии она неоднократно переиздавалась полностью или в сокращениях и до сих пор считается одним из самых увлекательных рассказов о путешествии. Интересно, что в году вокруг книги разгорелся спор. Некие лица утверждали, что Уолтер не был подлинным автором этого сочинения, так как настоящим автором был учёный Бенджамин Робинс, а Уолтер привнес лишь структуру материала, который сам по себе совершенно не подходил для публикации.
Позже, уже в году, после смерти Уолтера, его вдова писала: «В то время, когда мистер Уолтер писал об этом путешествии, он навещал меня почти каждый день перед нашей свадьбой. Он часто рассказывал мне, как усердно писал в течение нескольких часов, чтобы подготовиться к своему очередному посещению лорда Ансона, поскольку Его Светлость просматривал каждый написанный лист.
На некоторых из этих встреч мистер Робинс помогал, так как с ним советовались о расположении иллюстраций, и я также знаю, что мистер Робинс покинул Англию за несколько месяцев до публикации книги, и я часто видела, как мистер Уолтер исправлял корректуры для типографии». Независимо от этого, книга, несомненно, является работой человека, знакомого с повседневной жизнью на борту военного корабля, а Робинс не знаком с этими подробностями, его доля в книге ограничивается обсуждением морских наблюдений, занимающих второй том.
На выставке представлено лейпцигское издание года на французском языке. Сопровождал лорда Ансона в кругосветном путешествии и английский литератор, историк и географ Томас Сэлмон — Одна из основных его работ — «Современная история, или Современное состояние всех народов…. В собрании библиотеки находится четыре тома многотомного издания произведения Сэлмона на итальянском языке, выходившее в Венеции с по год в типографии Джамбатисты Албруцци.
Издание содержит многочисленные гравюры на меди, с изображением географических карт, видов городов, памятников архитектуры, жителей, животных и обычаев описываемых местностей. Данное издание состоит из 14 томов. Должность мичмана midshipman на британских кораблях XVII — начала XIX века не вполне соответствовала этой же должности на русском флоте более позднего периода.
Дол жность на британском флоте примерно соответствовала унтер-офицерской. Джон Байрон — , дед поэта Джорджа Байрона, был британским вице-адмиралом и исследователем. В качестве мичмана служил в эскадре, совершившей кругосветное путешествие под командованием Джорджа Ансона. Впрочем, Байрон добрался только до южного Чили, так как его судно потерпело крушение. В — годах совершил самостоятельное кругосветное путешествие, будучи командором собственной эскадры. В начале года британское Адмиралтейство приняло решение основать поселение у побережья Южной Америки для снабжения судов, следующих в Тихий океан через мыс Горн.
Капитану Байрону дали задание обследовать южную Атлантику на предмет наличия подходящего острова. Южноамериканский материк контролировался Испанией, враждебно относившейся к попыткам Британии расширить влияние. В целях маскировки миссии Байрона его назначили новым главнокомандующим флотом в Ост-Индии. В июне года Байрон отправился в плавание, якобы для того, чтобы занять свой пост, на фрегате Dolphin в сопровождении шлюпа Tamar.
Джошуа Рейнолдс. Капитан Джон Байрон. К зиме Байрон пересек Атлантику и начал спускаться вдоль южноамериканского побережья. Адмиралтейство приказало ему найти фантомный остров Пипс, якобы лежавший севернее Фолклендских островов и упомянутый капером Амброзом Каули в году.
Байрон не нашёл никакого острова и направился к побережью Патагонии. В году, не подозревая о присутствии на островах французского поселения, Байрон исследовал остров Сондерс в составе Фолклендских островов и объявил их территорией Британии.
Действия Байрона чуть не привели к войне между Испанией и Британией, обе страны имели вооруженный флот, готовый оспорить принадлежность Фолклендских островов.
Позже он открыл острова Туамоту и Токелау, побывал на южных островах Гилберта, острове Тиниан в группе Северных Марианских островов. В период между июнем и маем Байрон совершил кругосветное плавание на «Дельфине». Это было первое кругосветное плавание, завершенное менее чем за два года. После окончания путешествия он был губернатором Ньюфаундленда, получил звания контр-адмирала и вице-адмирала, участвовал в Войне за независимость США. Итогом путешествия Байрона стала книга «Путешествие вокруг света на корабле Его Величества "Дельфин" под командованием достопочтенного командора Байрона.
В котором содержится правдивый рассказ о нескольких увиденных местах, людях, растениях, животных и т. Титульный лист содержит сведения о том, что книга была написана «офицером на борту упомянутого судна».
Первоначально считалось, что автором был сам Байрон, но более поздние исследователи выявили, что автором был Чарльз Клерк, служивший мичманом на корабле Байрона и позже попавший в команду Джеймса Кука. Этот отчёт вызвал значительный интерес, особенно потому что в нём были описаны патагонцы гигантского роста. В книге приводится рассказ о встрече, на которой Байрон раздавал местным жителям безделушки.
На выставке представлено второе издание года из собрания редких книг. Фрегат «Дельфин» стал первым кораблём, на котором кругосветное путешествие было совершено дважды. Второе путешествие состоялось в — годах под командованием Сэмюэла Уоллиса — Фрегат вышел в сопровождении шлюпа Swallow «Ласточка» под командованием Филиппа Картерета — , участвовавшего в плавании Байрона. При прохождении Магелланова пролива корабли потеряли друг друга и продолжили путь раздельно. Пройдя через острова Полинезии и обогнув Филиппины, он добрался до голландской Батавии, а оттуда через мыс Доброй Надежды проследовал в Англию.
Собранные сведения были переданы Уоллисом Джеймсу Куку — , который вскоре после этого отправился в Тихий океан. По пути следования Картеретом были открыты остров Питкэрн, острова архипелага Туамоту и группы Соломоновых островов.
Позже была издана книга шкипера «Дельфина» Джорджа Робертсона о путешествии под командованием Уоллиса.
А в году писатель и издатель Джон Хоксворт выпустил трёхтомник под названием «Отчёт о путешествиях, предпринятых по приказу Его Величества для совершения открытий в Южном полушарии и успешно совершенных командором Байроном, капитаном Уоллисом, капитаном Картеретом и капитаном Куком…» An Account of the Voyages…. Издание описывало путешествия по Тихому океану, совершенные в под руководством Байрона, Уоллиса, Картерета, освещённые в первом томе, а также первое путешествие Джеймса Кука, которому были посвящены второй и третий тома, содержавшие большое количество сведений о Таити и плавании к Новой Зеландии и восточному побережью Австралии.
Первое издание «Отчёта о путешествиях…» было быстро распродано, второе вышло в том же году. За ним последовали американское издание, а также переводы на французский и немецкий языки, выпущенные в Книга стала исключительно популярной. Впрочем, книгу ждала и яростная критика: изъяны нашлись как в части сведений, взятых из журналов моряков и командующих, так и в части описаний нравов и обычаев местных жителей, которые многие критики посчитали неточными и вредными с точки зрения морали.
Говорят, что строгость их суждений ускорила смерть Хоксворта. На выставке представлено немецкоязычное издание «Отчёта о путешествиях…» года. Таитяне нападают на фрегат «Дельфин». Вид на залив Бонтейн, расположенный примерно в 30 лье к юго-востоку от Макассара на острове Целебес. Французский адмирал и исследователь Луи-Антуан де Бугенвиль — получил известность как руководитель первой французской кругосветной экспедиции, автор первого задокументированного свидетельства о поселении на Фолклендских Мальвинских островах и как исследователь Океании.
Начатое почти за два года до экспедиции Джеймса Кука, это путешествие стало первым научным предприятием подобного рода: в нём впервые приняли участие учёные. До него лишь немногие плавания совершались в целях географических открытий, по большей части они предпринимались в военных целях и в целях обогащения.
В своём отчёте Бугенвиль перечислял тринадцать предшествовавших ему кругосветных плаваний и отмечал:. Как видно из этих тринадцати кругосветных путешествий, ни одно из них не принадлежит французской нации, и только шесть были совершены с целью сделать новые открытия: это путешествия Магеллана, Дрейка, Ле Мера, Роггевена, Байрона и Уоллиса; остальные мореплаватели стремились лишь к собственному обогащению за счет набегов на испанцев и проходили уже ранее открытыми путями, не ставя перед собой цели расширять знания о земном шаре.
Бугенвиль в молодости изучал юридические науки и стал адвокатом, но сменил профессию, поступив на военную службу. В юности он получил хорошую математическую подготовку, также был хорошо знаком с классической литературой и даже написал несколько исследований по древним языкам. В Семилетней войне между Англией и Францией — служил в Канаде, был произведен в полковники и награжден орденом.
После потери Францией почти всех колоний в Северной Америке в этой войне правительство начало разрабатывать планы по колонизации тропической части Тихого океана, что требовало исследования этих областей и подготовки базы для последующих операций.
В году было решено создать такую базу на Мальвинских Фолклендских островах. Бугенвиль на свои деньги и на деньги, вложенные другими участниками, предпринял переселение французов из бывших французских колоний в Канаде для основания колонии. Тремя годами позже ему было дано задание передать острова Испании и через Тихий океан отправиться в Ост-Индию. Кроме того, на борту под видом мужчины находилась Жанна Баре, ассистентка Коммерсона, делавшая большую часть полевых исследований для него, также она организовывала и каталогизировала образцы, так как сам Коммерсон страдал от хронических болезней.
Её личность была раскрыта позже в путешествии. В Рио-де-Жанейро Коммерсон и Баре обнаружили цветок, который позже назвали бугенвиллеей.
Пройдя через Магелланов пролив и пересекая Тихий океан, экспедиция встретила на пути острова Туамоту, а позже посетила остров Таити, всего годом раньше открытый экспедицией Уоллиса и Картерета. Местные жители, увидев Жанну Баре в мужском платье, распознали в ней женщину. Таким образом, она стала первой в истории женщиной, совершившей кругосветное путешествие.
Карта побережья Ла-Платы. Карта нескольких заливов, обнаруженных на Огненной Земле за мысом Ронд, в проливе Магеллана. Опасный архипелаг Туамоту. Низкие и затопленные берега. Отсюда корабли отправились к южному Самоа, обнаруженному Якобом Роггевеном в году.
Бугенвиль был восхищен скоростью полинезийских парусных судов, отчего дал этим островам название островов Мореплавателей ныне Самоа. Далее экспедиция проследовала к Новым Гебридам, а затем повернула на запад в поисках так называемой Южной Земли. Позже они вынуждены были сменить курс, достигли Большого Барьерного Рифа, но не объявили его областью притязаний Франции. Бугенвиль прошёл через Соломоновы острова, но на берег никто не сходил из-за враждебности местных жителей. Один из этих островов Бугенвиль назвал в свою честь.
Экспедиция была атакована обитателями острова Новая Ирландия ныне Латангаи в составе Папуа—Новой Гвинеи и была вынуждена отойти к Молуккским островам. В марте года плавание завершилось в Сен-Мало. Из человек команды не вернулись только семеро, что было расценено как блестящий результат просвещенного управления экспедицией. Парусное каноэ с острова Таити. Парусное каноэ с островов Мореплавателей. Каноэ с острова Шуазёль.
